Чувство юмора и остроумие в ряду других человеческих чувств

В термине "чувство юмора" слово "чувство" обозначает сложный комплекс психических качеств, иначе – сложную душевную способность. Поэтому чувство юмора нужно рассматривать не изолированно, а найти его место в ряду, а также – в иерархии человеческих чувств; тогда можно будет разобраться в его структуре и в его связях с другими проявлениями личности.
Чувства развились на базе эмоций при взаимодействии с разумом, в ходе формирования общественных отношений и присущи лишь человеку.
Чувство – это одна из форм отражения действительности, выражающая субъективное отношение человека к удовлетворению его потребностей, и соответствию или несоответствию чего-либо его представлениям.
Все человеческие чувства можно разбить на три группы, а вернее, на три "этажа":
- чувства, присущие человеку как живому существу (голод, жажда, усталость, боль)
- чувства, характеризующие человеческую индивидуальность
- наконец, самый высокий "этаж", - чувства, характеризующие человека как члена общества, или высшие социальные чувства, возникающие как реакции на удовлетворение высших социальных потребностей. Эти потребности подвержены изменениям в процессе исторического развития и сильно отличаются у людей, воспитанных в различные эпохи, в различных общественных формациях, принадлежащих к различным общественным группировкам и классам.
К высшим социальным чувствам относятся и эстетические переживания человека, включающие в себя чувство прекрасного, чувство возвышенного, чувство трагического и чувство комического.
Смех как физиологическая реакция может быть вызван чувствами разных "этажей"; и лишь в том случае, если он связан с высшими социальными чувствами, можно говорить о комическом смехе.
Надо отметить, что чувства редко протекают в "чистом" виде. Психическое состояние человека в каждый данный момент включает в себя несколько чувств разного знака и разных этажей. Эта амбивалентность чувств имеет прямое отношение к чувству комического. Еще Н. Г. Чернышевский отметил, что чувство комического возникает в результате смешения положительных и отрицательных чувств. При этом пропорции смешения могут быть разные. Отсюда и многочисленные оттенки комического. В иных случаях перевешивает положительное чувство, а порою удельный вес неприятных чувств настолько велик, что комическое может и не вызвать смеха.
Возможно, жанровые деления на юмор и сатиру следует связать также с эмоциональной гаммой, которую возбуждает данное произведение. Юмористические произведения, по-видимому, в большей мере возбуждают положительные чувства, чем сатирические. Хотя эмоциональная "равнодействующая" и при восприятии сатиры имеет все-таки знак плюс, ибо истинная сатира доставляет эстетическое наслаждение. Она возмущает лишь тех людей, против которых сатира направлена и которые это осознают (что бывает не так уж часто).
На вопрос, какова биологическая роль остроумия и чувства юмора, придется ответить, что никакого значения в биологической эволюции и в борьбе за существование они не имели. Но, раз обнаружив в себе такие свойства, человек с некоторых пор начал их культивировать. В современном обществе они ценятся высоко.

Соотношение чувства юмора и остроумия

Остроту создают (работа остроумия), а комическое находят (функция чувства юмора), - писал З. Фрейд. И чувство юмора, и остроумие связаны как с мышлением, так и с чувственной сферой психики. Но в остроумии эмоциональный компонент – лишь фон и побуждающий мотив; само "психическое действие" происходит в интеллектуальной сфере. А в структуре чувства юмора отношения обратные. "Психическое действие" развертывается в эмоциональной сфере и заключается в реверсировании, переходе отрицательных чувств в положительные. Мыслительные операции играют роль толчка, пусковой пружины этой реакции.
Проведение разграничительной линии между чувством юмора и остроумием может показаться непривычным, но оно не ново. Голливудские кинематографисты, не занимаясь теоретическими изысканиями, все же разграничивали "чувство юмора" и "остроумие". Главный критерий чувства юмора они видели в способности посмеяться над собой (самоирония).
Можно предположить, что чувство юмора и остроумие как формы мышления являются одними из множества факторов, определяющих восприятие реальности. Действительно, восприятие комического обуславливает понимание и принятие как внешнего, так и внутреннего мира человека. Обладая способностью разрушать привычный автоматизм восприятия, видеть в нормальных поступках и взаимоотношениях людей нелепость и алогизм (чувство юмора) и обнаруживать закономерности и связи в кажущемся хаосе и алогичности (остроумие), человек поднимается на более высокую ступень в объективности восприятия различных явлений.
К факторам объективности восприятия, которые упоминались выше, можно отнести следующие функции и способности:
- способность подняться над трагичностью ситуации и "спуститься на землю";
- способность сопереживать, то есть ставить себя на место другого человека;
- способность к "отчуждению" – умение посмотреть на себя со стороны, самокритичность;
- функция разрядки отрицательных эмоций (горя, гнева).
"Юмор научает ценить вещи в себе и вне себя по их истинному достоинству, а не в зависимости от личных склонностей, симпатий и антипатий человека. Сила юмора заключается еще и в том, что он поднимает человека над тем, что его смешит. И то, что осмеяно, становится объективно понятным..." (Михаил Александрович Чехов)
Способность к отысканию и восприятию смешного, несомненно, служит одним из личностных показателей. Общеизвестны высказывания на эту тему Гете, Белинского, Достоевского и других. При разработке классификаций личности чувство юмора не является основным, сознательно избранным критерием построения типологии; тем не менее, это чувство оказывается вполне значимым признаком, а в иных случаях "тесты на восприятие смешного" служат пробным камнем, подтверждающим закономерность выделения тех или иных характеристик личности. Так, чрезмерная язвительность и саркастичность может вызвать "комплекс неполноценности". Смех над глупостью может выступать как средство самоутверждения личности. Чернышевский сказал: "Смеясь над глупцом, я чувствую, что понимаю его глупость, понимаю, почему он глуп, и понимаю, каким он должен быть, чтобы не быть глупцом, - следовательно, я в это время кажусь себе намного выше его?".

Психологическая структура остроумия

Остроумие включает в себя ряд компонентов, в том числе способность к избирательным ассоциациям и способность к их быстрой критической оценке. М. В. Ломоносов в "Риторике" писал, что остроумие есть совоображение, соединенное с рассуждением. Термином "совоображение" он обозначает то, что сейчас именуют ассоциацией. А "рассуждение", скорее всего, означает критическую оценку и отбор. Ведь в мышлении могут быть ассоциированы разные понятия. Критическая оценка нужна, чтобы установить, отражает ли данная ассоциация объективные отношения явлений и насколько эти отношения существенны.
Остроумие может быть продуктивным, то есть создавать остроту. Но и восприятие остроты – тоже активный мыслительный процесс. Скажем, при восприятии анекдота, когда после краткой экспозиции излагается заключительная мысль, уяснение требует умственных усилий. Существует оптимальное время уяснения. Можно возразить, что это зависит от слушателя. Это верно. Оценить остроту, воспринять ее соль – отнюдь не пассивное занятие. Чтобы оценить остроту – нужно тоже быть остроумным. Но это остроумие другого уровня – остроумие восприятия, которое, как и продуктивное остроумие, создающее остроту, неодинаково у разных людей. Поэтому одна и та же шутка одного приводит в восторг, а другого заставляет недоуменно пожимать плечами.
Самостоятельно "синтезировать" блестящую остроту – это доступно редким людям. Гораздо легче, оценив возникшую ситуацию, как аналогичную, вовремя применить ее "к месту", привести чужую шутку. Наконец, есть еще "остроумие взаймы", утомительный обмен анекдотами, когда говорят наперебой, и каждый спешит "захватить трибуну".
Активная работа мышления при восприятии остроумного высказывания состоит в том, что мысль читателя (слушателя), направляемая текстом, двигается по определенной программе, и это обусловливает именно то соотношение возбуждения и торможения в коре, которое служит пусковым сигналом для смеха.
Марк Твен писал, что от продолжительности паузы зависело, смеялись ли люди гомерическим хохотом, недружным смехом, либо вообще не смеялись.
Свидетельство великого юмориста подтверждает: безусловно, – рефлекторная реакция смеха может быть включена "сверху", из второй сигнальной системы. Для этого необходимо последовательное движение нервных процессов, смена торможения и возбуждения по четкому алгоритму. Временные интервалы тоже должны строго соблюдаться - иногда имеют значение доли секунды.

Психологическая структура чувства юмора

Многие события окружающей действительности воспринимаются как естественные, логичные, правильные – в силу привычки, почти автоматически. Люди далеко не в одинаковой мере наделены способностью разрушить привычный автоматизм восприятия и разглядеть в "нормальных" поступках и взаимоотношениях людей нелепость и алогизм. Если человеку удается разглядеть неожиданно нелепое и поэтому смешное в повседневном и давно примелькавшемся, то перед ним стоит еще задача донести это смешное до аудитории, заставить другого человека также разглядеть и восприять смешное. "Разжевывание" не годится: оно убивает смех. Для того чтобы читатель активно воспринял "юмор объективной действительности", пользуются разными приемами – преувеличением, эксцентрикой, введением в число действующих лиц (если речь идет о комедии) людей, обладающих "невинным" взглядом на вещи.
Чувство юмора обычно проявляется в умении отыскать смешную черточку там, где, казалось бы, нет ничего смешного. Это умение отыскать смешное в несмешном, комическое в серьезном не у всех одинаково развито, хотя в жизни смешное и трагическое не только соседствуют, но и иногда неотделимы.
Нетрудно отыскать смешное в самой неприятной ситуации, если в ней оказался кто-нибудь другой. Проявить чувство юмора, когда несчастье постигло тебя самого, - вот, пожалуй, настоящий пробный камень для чувства юмора.
Чтобы подняться над трагической ситуацией и уловить в ней комизм – для этого нужна большая сила духа. Но в то же время чувство юмора в высшем проявлении – в способности пошутить также и над собой – становится источником душевной бодрости. Воспитывая у ребенка чувство юмора, тем самым закаляют его, делают более стойким к грядущим жизненным бурям.
"Чувство юмора" и "чувство сострадания" имеют что-то общее, хотя их не приходится встречать вместе. Чтобы уловить это общее, нужно проследить за развитием сознания у ребенка. На некоторой ступени развития он оказывается в состоянии представить себя на месте другого (так называемая эмпатия) и силою воображения "перенести" чужую боль на себя. Именно в этот период формируются такие чувства, как жалость и сострадание. Однако, ребенок может проделать и обратную операцию, более трудную – представить и свои поступки. Эта способность и есть база для формирования чувства юмора, позволяющего отыскать смешное в себе самом. Но эта способность не всегда реализуется в процессе воспитания. Таким образом, психологические предпосылки формирования чувства юмора и чувства сострадания очень близки.
Не случайно писатели, которые в большей мере обладали чувством юмора, были и высоко гуманными людьми. Трудно представить юмориста-человеконенавистника. "Возбуждение сострадания и есть тайна юмора", - писал Достоевский. Точка зрения, будто все юмористы гуманны, а сатирики злобны, давно отброшена как несостоятельная. Структура чувства юмора, этого психологического свойства, такова, что оно часто сочетается с чувством сострадания.
Нужно разложить чувство юмора на элементы и обнажить его структуру, чтобы понять, каким образом оно обеспечивает душевный комфорт в тяжелой ситуации. Вначале необходима интеллектуальная оценка событий и "отчуждение", позволяющее взглянуть на себя со стороны, уловить смешную сторону ситуации и отыскать смешное в себе самом. Лишь после этого происходит смещение "эмоциональной равнодействующей" в положительную сторону. Если человек к тому же остроумен, то в этой неблагоприятной для него обстановке он может создать словесную остроту. Чувство юмора и остроумие в таком случае кажутся слитыми воедино.
Разумеется, одной только способности к отчуждению, умения видеть со стороны еще недостаточно. Да и сострадательные люди не всегда наделены развитым чувством юмора. Ведь это целый комплекс душевных качеств. Чувство юмора сочетается с самокритичным умом, с уверенностью в своих силах. Ф. Энгельс считал ощущение своей силы одной из предпосылок чувства юмора. Другая предпосылка – способность видеть вещи под неожиданным углом зрения; эта же способность является составной частью творческого мышления. Причины способности шутить вообще достаточно глубоки. Лишь у части людей отсутствует "внутренний цензор" с жесткой установкой "как бы чего не вышло". Попытка подражать такому стилю непринужденности и внутренней свободы производит впечатление развязности и дурного вкуса. Потому что стиль этот идет именно от внутренней раскрепощенности. Он требует и уверенности в себе (не самомнения!). Но важна также способность перешагнуть через привычные рамки, сковывающие мысль, а эта способность является свойством личности. А личность воспитывается в обществе.

Чувство юмора и остроумие это две большие разницы

В обширной литературе по вопросам комического нет единой общепринятой терминологии. Зачастую слова "юмор", "чувство юмора", "остроумие" используются как синонимы.
Разграничим эти понятия. Мы исходим из того, что остроумие и чувство юмора – различные психические качества, хотя и имеют общее проявление: служат пусковым механизмом смеха. Один и тот же человек может обладать чувством юмора и не быть остроумным. Бывает и наоборот – бойкий острослов лишен чувства юмора. Есть, конечно, люди, обладающие и тем и другим, как, несомненно, есть и такие, у которых нет ни того, ни другого. Распространенное мнение, что остроумие – это активное проявление чувства юмора, ошибочно, потому что оно не учитывает психологической структуры этих качеств психики.
Способность обнаружить алогизмы и нелепости в окружающем вызывает удовольствие – если алогизм не создает для человека опасностей и угроз – и помогает ориентироваться в мире, то есть повышает приспособляемость к жизни в обществе. Но человек делает и следующий шаг самоотражения: ему приятно сознавать свою способность к обнаружению ошибок и нелепостей. Так создается одна из предпосылок формирования чувства юмора – вкус, желание, нацеленность (установка) на отыскивание нелепого и смешного в повседневной жизни.
"Противоположная" способность – обнаруживать закономерности и связи в кажущемся хаосе и алогичности, то есть там, где на первый взгляд таких связей нет, - есть предпосылка остроумия.

Философы 20-го века о смехе и остроумии

В начале века большую известность приобрела книга Анри Бергсона, посвященная природе смеха. Бергсон начинает с того, что все смешное должно быть "человечным". Живые и неодушевленные предметы смешны, если напоминают о чем-то человеческом.
Разбирая социальные функции смеха, Бергсон начинает с простого случая: прохожий споткнулся и упал – над ним смеются. Он не сумел обойти препятствие, не смог приспособиться к новой ситуации (камень на дороге) и продолжал прежнюю линию поведения, проявив отсутствие гибкости, или "социальное упрямство". Во всех случаях смешного – от примитивных шуток до тонкого комизма характеров – везде можно обнаружить отсутствие гибкости, эластичности, приспособляемости.
Назначение смеха – постоянной угрозой нависать над человеком, корректируя его социальное поведение. Поэтому смеются над пороками, промахами, просчетами и ошибками, а, случается, и над добродетелями. Главный критерий не в том, серьезен ли недостаток, а каким образом в нем проявляется отсутствие гибкости.
Смех – мера человеческого стремления к самоутверждению. Смех способствует исправлению общественных пороков. Но он приводит к исправлению пороков не всегда, а лишь в среднем.

Петербургский врач И. Д. Щербак изучал механизмы перехода психологических феноменов в реакцию смеха. Выделил девять видов смеха: 1) После минувшей опасности; 2) После освобождения от долгого стеснения; 3) От действия холода; 4) От действия ядовитых веществ (алкоголь, веселящий газ); 5) Истерический смех; 6) Смехоподобные явления в начале эпилептического припадка; 7) От радости и удивления; 8) От щекотки; 9) Смех иронический и юмористический, а также возникающий при наблюдении комических положений, странности, низости.

Венский врач-психолог Зигмунд Фрейд понимал, что искать разгадку смеха в сосудистых реакциях мозга – бесперспективное занятие. Адекватным уровнем исследований он считал мозговую нейродинамику. Он считал остроумие проявлением основных врожденных стремлений – проявлением полового и разрушительного инстинктов. Остроумие – по Фрейду – такое же средство привлечь к себе самку, как красивый павлиний хвост, яркий петушиный гребень, великолепные оленьи рога, любовные пляски животных, соловьиное пение, могучий торс и тугие мышцы атлета. Едкая острота по адресу врача и соперника – это нечто вроде его символического убийства, поскольку уничтожить его в буквальном смысле нельзя из-за моральных преград или страха перед возмездием. Но, чувствуя, что такого деления недостаточно, Фрейд упоминает, что есть еще остроумие цинически святотатственное – протест против ограничений, налагаемых религиозной и общественной моралью, и остроумие скептическое – сомнение в надежности познания.
З. Фрейд последовательно проводил различие между чувством юмора и остроумием. Остроумие экономит психическую энергию, ибо снижает необходимость тормозить свои агрессивные побуждения. Остроумие – отдушина для враждебных чувств, если эти чувства не могут быть "излиты" другим способом, а также отдушина для разрядки полового возбуждения.
Наконец, чувство юмора, обнаруживая смешную сторону любого явления, в том числе и неприятного, преобразует боль и гнев в улыбку и смех. Это экономия чувств.

Философы 19-го века о смехе и остроумии

Александр Бейн в книге "Эмоции и воля" определил смех как выражение торжества победы над врагом. Но он же указал еще на функцию смеха как средства умственной разрядки, отдыха, снятия напряженности. Смех настолько связан с радостью победы, что превратился в выражение радости вообще.

Во второй половине 19 века Герберт Спенсер обратился к структуре ситуаций, вызывающих смех. По Спенсеру смех вызывается не только приятными чувствами. Сардонический и истерический смех связаны с отрицательными переживаниями.
Комический смех Спенсер объясняет по-другому. Комическое всегда означает "нисходящую несовместимость": человек ждет чего-то большого, а находит маленькое. Если же вместо ожидаемого маленького обнаруживается неожиданно большое, то возбуждается чувство удивления от "восходящей несовместимости".

Психолог Т. Рибо поместил рассуждения о смешном в трактате о психологии чувств. Все теории смеха он делит на две группы. Одни считают причиной смеха несовместимость одновременно воспринимаемых объектов мира. Другие выводят смех из чувства превосходства над окружающими. Рибо высказался за объединение всех теорий: "Психическое состояние, выражающееся смехом, заключается... в сознании какого-то несогласия, противоречия... и в сознании у того, кто смеется своего превосходства над людьми и неодушевленными предметами".

Д. Стюарт считал, что можно и должно смеяться над людскими несовершенствами при условии, что эти недостатки несущественны и по этому не вызывают ни возмущения, ни гнетущего сознания человеческой низости и развращенности. Цель смеха – развлечь и позабавить. В то же время смех – хороший помощник чувства долга.

Артур Шопенгауэр претендовал на полное и окончательное решение проблемы смеха. Ход его рассуждений таков: абстрактное знание хотя и отражает образы восприятия, но никогда не совпадает с ними. Рассудочное знание лишь приближается к чувственному познанию, как мозаика приближается к живописи. Восприятие всегда торжествует над мыслью; победа чувственного восприятия над абстрактным знанием проявляет себя смехом. В этом Шопенгауэр видит ключ к объяснению всех комических ситуаций.
Смех проявляется там, где осознается несовпадение понятия с реальностью. Несовпадения обусловлены тем, что за одним понятием скрывается несколько объектов, похожих, но все же различных: ведь понятие охватывает лишь часть их свойств, и наступает момент, когда внезапно становится ясным несоответствие между объектом, взятым во всей полноте его свойств, и односторонне отражающим его понятием.

У Гегеля рассуждения об остроумии самые интересные и глубокие во всей мировой литературе: он подошел к анализу остроумия как формы мышления. Остроумие как форма мышления занимает промежуточное положение между простым представлением и мыслящим разумом. Остроумие охватывает противоречие явлений, но не выражает понятия вещей – оно лишь заставляет понятие "светиться через противоречие". Светящееся противоречие между сущностью и явлением – то общее, что присуще всему остроумному. Но едва ли можно считать, что этой формулой исчерпывается природа остроумия. Слова "светящееся противоречие" сами нуждаются в расшифровке.

Ч. Дарвин подробно разбирает анатомию лицевых мускулов и анализирует звуки смеха. Существуют градации смеха от чуть заметной улыбки до гомерического хохота.
У очень молодых семей смех служит выражением здоровья, избытка жизненных сил. Смех без причины, вопреки пословице, самый здоровый.
Будучи физиологическим выражением удовольствия, смех и сам по себе приятен, вызывает эйфорию, чувство благополучия и комфорта: "Из всех телесных движений, потрясающих тело и душу вместе, смех есть самое здоровое: он благоприятствует пищеварению, кровообращению, испарению и ободряет жизненную силу во всех органах".

В. Г. Белинский считал, что предмет комедии – случайность, лишенная разумности. В комедии отражается противоречие жизненных явлений с самой жизнью. Пустое и отживающее выдает себя за живое и необходимое.
Цель комедии – возбудить стремление к лучшему. В комедии жизнь для того и показывается нам такою, как она есть, чтобы навести нас на ясное созерцание жизни так, как она должна быть.

Чернышевский: "Комическое – это внутренняя пустота и ничтожество, прикрывающееся видимостью глубокого содержания и значимости". Чернышевский анализирует и психологию восприятия смешного: "Впечатление, производимое в человеке комическим, есть смесь приятного и неприятного ощущений, в которой, однако же, перевес обыкновенно на стороне приятного; иногда перевес этот так силен, что неприятное почти совершенно заглушается. Это ощущение выражается смехом. Неприятно в комическом нам безобразие; приятно то, что мы так проницательны, что постигаем, что безобразное – безобразно. Смеясь над ним, мы становимся выше его".

Философы 18-го века о смехе и остроумии

Д. Хартли анализирует смех от щекотки, то есть непрерывного чередования противоположных ощущений: болезненного прикосновения и мгновенного исчезновения боли. Смех – это ответ на "психическое щекотание". Смех – средство оценки поступков, одна из форм общения, и потому несет социальную функцию.

Руссо считал, что комедия не только бесполезна, но, скорее, вредна, ибо осмеивает уже отвергнутое и поощряет то, что неминуемо будет осуждено впоследствии.

Шотландский философ из Абедики Джеймс Битти обратил внимание на то, что остроумие не всегда вызывает смех, что есть "серьезное остроумие". Остроумно и смешно – эти понятия соприкасаются, но не совпадают. Сильный гнев и страх подавляют смех. Битти подчеркивал важность общего эмоционального фона; без этого фона смешное оказывается несмешным.

Дж. Аддисон отметил, что остроумно не всякое объединение идей, а лишь неожиданное. Кроме того, в основе остроты может лежать не только сходство идей, но и их противоположность.

Иммануил Кант рассматривал "игру идей" как источник удовольствия и смеха. При восприятии шутки непременно имеет место разрядка напряженного ожидания. Он отличал способность суждения от остроумия. Дело первой – замечать различия в многообразном, дело второго – замечать тождество многообразного. Кант разделил всех людей на четыре группы. Умные обладают способностью суждения и остроумием. Способность суждения, не подкрепленная остроумием, создает так называемых "умников", а остроумие без способности суждения – столь же утомительных остряков. Наконец, четвертые – не обладают ни способностью суждения, ни остроумием – это дураки.

Шамфор писал, что "наименее полезно прожит тот день, который мы провели, ни разу не засмеявшись".

Философы 17-го века о смехе и остроумии

Для Декарта смех – главный признак радости. Однако радость не должна быть чрезмерной и непременно должна сочетаться с другими чувствами: восхищением, удивлением или враждебностью. Декарт выделял осмеяние, считая его выражением радости, смешанной с враждебности. Люди, обладающие физическими недостатками или ошельмованные, склонны осмеивать кого угодно. Наблюдение Декарта очень похоже на то, что в ХХ веке описал психоаналитик А. Адлер о комплексе неполноценности невротиков, которые само утверждаются, унижая и оскорбляя других.
Декарт настойчиво подчёркивал роль неожиданности и удивления в смешном. Вот почему он считал пристойным смеяться лишь чужой шутке. Ибо смеяться над своей остротой значит признавать собственное остроумие неожиданным и удивительным.

Гоббс понимал, что смех вызывается не только остроумием. Но какова бы ни была причина смеха – она должна представлять собой новое и внезапное. Тогда у человека возникает чувство ликования оттого, что он осознал нечто значительное в себе самом и сравнил это значительное со слабостью других или собственной немощью в прошлом.
Гоббс впервые высказал мысль, что смех может быть выражением радости от сознания своего умственного превосходства – мысль впоследствии развитую Н.Г.Чернышевским.

Джон Локк провел разграничение между простым суждением и остроумным высказыванием. Суждение, согласно Локку, состоит в тщательном разделении идей. Суждение обращает внимание на различие, его цель – избежать заблуждений, основанных на случайном сходстве. А секрет остроумия, прежде всего в сходстве идей и их объединении, быстром и прихотливом, которое и дает ощущение удовольствия.

Древние римляне о смехе и остроумии

Цицерон утверждал, что смеются обычно над безобразным, при условии, однако, что внимание к нему привлекается не постыдным, не безобразным способом. Оратору дозволено использовать остроумие, но в меру. Преступление и нищета не должны быть поводом для него; личные недостатки – объект для осмеяния вполне подходящий.

Рассматривая остроумие в связи с риторикой, Квинтилиан более чётко, чем Цицерон, отделял от просто смешного. Смеются не только над тем, что остроумно, но также над глупостью, трусостью и невоздержанностью. А внезапность и обманутое ожидание – зачастую необходимые условия смеха.

Древние греки о смехе, чувстве юмора и остроумии

Первую из дошедших до нас попыток разобраться в причинах смеха предпринял Платон в "Филебе". Он провёл аналогию между тем удовлетворением, которое даёт почёсывание при сильном зуде, и восприятием смешного. В первом случае возникает "смешанное телесное чувство": на неприятное ощущение зуда накладывается чувство облегчения. А восприятие смешного вызывает "смешанное душевное чувство", в котором сочетаются боль и удовольствие.

Для Аристотеля комическое – разновидность безобразного, и в то же время недостаток, который не является опасным, разрушительным, пагубным. Комическая маска отвратительна, но не причиняет никому страданий.
Признавая, что в смехе присутствует оттенок злобности, Аристотель считал его этически нежелательным. Шутить в меру хорошего вкуса – признак остроумия и гибкого ума. Аристотель признавал за шуткой и остротой важную роль в споре, полемике, дискуссии. Шуткой можно встретить серьёзность оппонента, но можно и серьёзной речью погасить шутки противника.

Артей, врач древности, указывал, что смех может быть причиной смерти. По некоторым источникам, Софокл скончался от смеха. Однако современные врачи вредных последствий смеха не наблюдали :-)

Психология чувства юмора и остроумия

Никто не рождается остроумным, и нигде не учат остроумию. Но у некоторых людей есть способность в устной речи и в художественной литературе выделять формы выражения мысли, которые мы назваем приемами остроумия. Эта работа проводится подсознательно. Здесь тоже важно активное воспроизведение: остроумие, как и любая психическая способность, требует тренировки. Говорят, острый язык – единственный инструмент, который от постоянного употребления становится еще острее. Старание быть остроумным само по себе тупоумно. (Н. Чернышевский). Перефразируя шутку Шолом Алейхема, можно эту точку зрения выразить так: остроумие – как деньги: когда есть, – есть, а когда нет – нет.
В. Маяковский пришел к выводу, что можно сознательно освоить приемы остроумия, и даже говорил о специальных школах, где будут обучать его приемам, как учат арифметике. Остроумие – свойство психики, иногда – талант. Но и к таланту сами собою не приходят ни умение, ни тем более мастерство. Нужно обучение, нужен труд.
Чувство юмора, позволяющее нам сохранить "грациозность движений в условиях тотального прессинга", является не каким-то космическим озарением, а скорее – просто набором неких специфических навыков, которыми можно и нужно овладеть. Однако юмор – это не только набор навыков, но и особый взгляд на мир.
В отличие от правил речи алгоритмы остроумия оказываются не всем доступны. Причина отчасти во врожденных задатках способностей, нейрофизиологической основы, которых мы пока не знаем, а отчасти в условиях воспитания. Но изучать закономерности остроумия – весьма поучительно. Особенно учителям, потому что сфера их деятельности - общение. Многочисленная армия литераторов – сатириков, артистов эстрады, комиков-пародистов и т. д. – служит примером того, как можно профессионально применять приемы остроумия. При этом зачастую приемы применяются грамотно, а успеха не имеют. Потому, что одного только формального приема мало для создания остроты. Необходим еще признак "актуальности", то есть эмоционально значимое содержание. Эмоциональное отношение формируется под влиянием внешних условий, прежде всего социальных. Зависть, личная обида, национальная рознь также могут быть движущей причиной и фоном для остроумия.
Остроумна не только шутка. Остроумным может быть решение трудной проблемы, техническая идея, научная гипотеза. Творческое решение научной задачи тоже связано с неожиданным сопоставлением отдалённых явлений, внешне ничем не связанных.
Отсюда вытекает необходимость искать те общие признаки, которые есть в комическом и некомическом остроумии, а также определить роль остроумия в научном мышлении, его место в системе творческих способностей.