Комическое как реальность

Осознание комичности явления требует активной творческой работы человеческой мысли. Сознание, как известно, творит мир, не бесстрастно запечатляет, а интенсивно вторгается в него, преобразует, изменяет, формирует его явления и процессы.
Конечно, остроумие и смех неспособны вскрыть наиболее общие законы жизни, дать всеобщую картину мира. Но, схватывая противоречия и заставляя явления и отражающие их понятия светиться через противоречия, остроумие помогает мыслящему разуму проникнуть в сущность реальных конфликтов. В своей области, в области комического, смех велик и могуч, а остроумие, хотя и не тождественно уму, в сочетании с ним – великая сила.
Общественное противоречие, если оно сколько-нибудь существенно, содержит в себе хотя бы неразвитые элементы комического. Именно в силу того, что в любом существенном конфликте заложены хотя бы неразвитые элементы комического, краски смеха не противопоказаны ни драматическому, ни даже трагическому произведению и способны обогатить их.
Скажи мне, над чем ты смеёшься, и я скажу тебе, кто ты. Ни в чём, по мнению Гёте, не обнаруживается характер людей так, как в том, что они находят смешным.
Подлинное остроумие зиждется на противоречиях, заключающихся в самом предмете или явлении. То, что не имеет насмешки в самом себе, насмешки над собой, иронии над собой, не может стать предметом умного смеха.
Смех – подобие жизни (гармония, возникающая вопреки хаосу). Комизм копирует её закон. Смех всегда есть смех над хаосом во имя гармонии, он – гармонизация хаоса. Смех тоже звучит вопреки миру, это радость вопреки злу и даже по поводу зла во имя хотя бы духовного его ниспровержения. Как жизнь есть созидание второй, доселе не существовавшей природы – живой, так и смех есть созидание второго бытия – бытия вымышленного, мира духовной гармонии, "организующей" хаос зла.
Смех – и антипод реальности, и её подобие. Он стремится разрушить существующий мир, и он создаёт новый, свой, похожий и принципиально отличный от окружающего. Смех есть и уничтожение и созидание.